Прошло уже некоторое время после рекорда. Мысль вести дневник во время рекорда была, но на её осуществление банально не хватало моральных сил. Я с трудом мог себе представить до рекорда, что смогу шесть дней подряд после окончания прыжков укладывать себе парашют. Через раз я укладывал его с субботы на воскресение, и это было не постоянно…
Далее последует краткое описание происходящего и мои впечатления, полученные от сего действа.
Началось всё в четверг 11 августа 2005 года. В этот день после обеда прыгала только база два пристрелочных прыжка. «Сектора» начали подтягиваться с вечера четверга на ДЗ «Ступино». По приезде я узнал, что прыгаю в белом секторе, капитан которого Геннадий Иванович Сидоров. До этого мы с ним не прыгали, краями пересекались на Рекорде Коломны 2004, но меня лично он не знал. Мужик хороший и ладно…главное, чтобы был объективным.
Пятница, 12 августа.
Подъём был назначен на 7:10, чтобы успеть привести себя и оборудование в порядок к 8:00. В 8:15, уладив все оргвопросы, капитаны объявили построение. Выслушав поставленную задачу, участники рекорда были разбиты по секторам. Сидоров – белый сектор, Коля Сухарников – красный, Останин – синий, Кравцов – чёрный и Тычинский – «сектор слив»…ибо комбезы за пол года успели пошить себе далеко не все, следовательно всех, кто мог участвовать в рекорде, но был без комбеза нужного цвета (триколор российского флага), отправлялись («сливались») в этот сектор. Белоглазову Александру Валентиновичу (предводителю всех рекордов России, на сколько у меня хватает памяти) досталась база.
На самолётной стоянке было обнаружено три борта АН-28, вечером ожидался ещё один, на следующий день прилетали ещё два борта (итого – 6 штук).
Белому сектору была назначена самая сложная и ответственная задача – отделяться самым дальним пеленгом, следовательно выгребать нам надо было из самой дальней…точки. Для выявления способностей каждого участника белого сектора была поставлена следующая задача: все расставлены в фигуру-сектор. Три уса (видвакеры, вакеры, вейкера…как их только ни называют), пристыкованные к части базы. Гена отделяется спиной, все остальные в две колонны через 5 секунд за ним. После первого прыжка меня поставили в самый дальний видвакер, где я и прыгал все остальные прыжки. Пропрыгав так пол дня, начали прыгать с 3-х бортов, меняя только сектора.
Так же было принято решение по рассаживанию на борту. Садились на пол спиной к стенам и немного наискосок, а не друг за другом лицом к рампе. Это гораздо удобнее: ноги не затекают и видны лица тех, кто сидит напротив. А значит можно проконтролировать состояние товарищей.
Суббота, 13 августа. Первый день сурка.
Приехало много опытных людей. Начали прыгать с 5 бортов. 107 человек + операторы. Это количество предполагалось как новый (но промежуточный) рекорд России. Белый призывал всех закрепиться на этой позиции. Положить 107 – новый рекорд России и идти к национальному достижению 123, что превысило бы 121 человек в Германии. Не вняли Белому, не положили 107. Быстрая укладка, небольшая ротация и уже 105 человек поднимаются на сансете. Опять провал.
Это первый день рекордных попыток. Впереди ещё много увлекательных и продуктивных прыжков. Можно спать спокойно.
Воскресение, 14 августа. Второй день сурка.
Начало Рекордных попыток 123 человека. Шесть бортов АН-28. На каждый борт выделили по баллону с кислородом. Первоначальное указание: давать только тем, кто находится за «редлайном». При отделении красная линия используется для балласта воздушного судна. Т.к. для плотности отделения все парашютисты стремятся встать поближе к рампе, получается перевес на хвост и возможен свал самолёта. Для обеспечения безопасности 6 человек стоят вплотную к пилотам, остальные на хвосте. При отделении этим шестерым, в отличие от всех остальных, делающих максимум 2-3 шажка до рампы, приходится спринтерским бегом преодолевать всю длину салона, при котором сжигается очень много кислорода в мышцах, а на большой высоте запас оного весьма и весьма ограничен. Поэтому возможны потери сознания, что ведёт к всякого рода неприятностям.
Лирическое отступление: рекорд России 1985 года в Фергане. Пересказ со слов Белоглазова. Страхующие приборы были далеко не у всех. Скорее их вообще не было. Ни у кого. На том рекорде была установка: под формацией не летать, что на тот момент было очень актуально, ибо народ был лихой и отжечь под фигурой «на кола» или, провалившись, скрутить комплекс – милое дело. Белоглазов увидел тело, которое как раз и занималось тем, что метров на 200 ниже фигуры и чётко под ней лЁтало туды-сюды. «Ну я же запретил!!!». Затем, рассмотрев, что тело на спине и движется довольно хаотично, Белый понял, что человек без сознания. Высоты – 1700 метров (тогда разбежку из 80-100 человек начинали на 1350м). Пока он высвобождался от захватов (Белый – это всегда база фигуры. Центр. Командир!), прошло какое-то время. Несколько секунд, но очень дорогих. Встав «на кола», он помчался к ней. Заметив это, к телу рванули ещё несколько человек. Все – мастера спорта, члены нашей чемпионской восмёрки (через несколько лет после этих событий они и станут чемпионами под предводительством Белого). Метрах на 400 все отстали, спасая себя. Валентиныч догнал-таки девочку на 200 метрах, но её тело, хаотично падающее, отбросило её на метр в сторону и пол метра вверх. Дотянуться за доли секунды невозможно. Медуза Белого – купол – открытие – сразу же приземление. Девочка без сознания через несколько секунд разбилась об аэродромное поле Ферганы.
Для обеспечения кислородом и, следовательно, для безопасности, были выделены баллоны с двумя масками для дыхания. После 4000 метров и до 5000 люди дышали кислородом. Шестеро за редлайном особой жадностью не отличались и баллон передавался до рампы. Доходя обратно до кабины пилотов, кислородом дышали из двух масок уже только редлайновцы. Кислород закрывался только после команды «полторы минуты до точки выброски». Ме-е-е-едленно вставая, чтобы во время рывка-прыжка вверх не потерять драгоценный запас кислорода, все выстраиваются в порядке отделения. Команда «двадцать секунд» светом в салоне – все сплачиваются. Отделяются по «паникёру», который, свесившись по пояс из рампы, смотрит на базовый борт и при появлении первого тела, выпадающего с базового борта, сваливается вниз.
Одна из установок: следить за состоянием соседа. «Мутные глазки» и все шесть бортов сажаются. На одной из попыток на «боевом» сорвался оператор. Для безопасности был предпринят ещё один заход. Разворот шести бортов Ан-28 на повторный заход требует порядка 7-10 минут. А это лишнее время на высоте 5200. Значит запас кислорода в организме приближается к критичному. Метод проверки своего состояния: несколько секунд смотреть в одну точку, затем резко перевести взгляд: если «предыдущая картинка» переместилась на новое место – дело дрянь. Мозги начинают отключатся. Нельзя закрывать глаза и если у кого-то лицо наливается кровью и товарищ изъявляет желание поспать методом откидывания головы назад – ему срочно надо дать кислород. Т.к. состояние меняется постепенно, понять, что тебе не очень хорошо довольно сложно. Похлопав глазами, начинаешь понимать, что что-то не так. Подышав кислородом, картинка вокруг проясняется. Эффект схож с резким рассеиванием утреннего тумана. Всё становится ярким и чётким. Даже настроение поднимается. Когда начинает отключаться человек – это сразу видно. Нужно только быть более внимательным к окружающим.
Ещё один заход на боевой. Выброска. При отделении понимаю, что я не ищу глазами своё место на линии, по которой подхожу к фигуре, а часто и глубоко дышу. Белый сектор сработал, как обычно чётко, собравшись в который раз полностью. После приземления, когда появилась возможность сосредоточится на своём состоянии, понимаю, что дышать часто и глубоко я не переставал ни на секунду. Дойдя до укладочной, отдышавшись, понимаю, что устал так, что хочется просто куда-нибудь лечь и лежать…и дышать-дышать-дышать…Обратиться за советом к доктору было грамотной идеей: подышав кислородом из баллона, выпив растворимую таблетку аспирина и посидев минут 5 у него в кабинете, почувствовал себя помолодевшим и отдохнувшим. М-да. Будущее спорта за допингом и химическими препаратами различной направленности.
На крайнем (четвёртом) подъёме в этот день наш «белый» борт получил команду «полторы минуты». Команду «20 секунд» мы не получили, в результате чего отделялись боком, раком, с колен и низкого старта…выпали толпой. Кто-то в полёте одевал шлем. Очень занимательно бежать к обрезу и отделяться через секунд 10 после того, как базовый борт опустел. Фигура из 6 человек и начинающих подходить ещё восьми выглядит как одна чёрная точка. Вертикально падать пришлось порядка 30 секунд. Занятно было наблюдать белые пятна, проносящиеся вверх – кто-то из наших просто потерялся и пытался оглядеться на пузе, теряя скорость и время. Приблизившись к фигуре на столько, что можно было различить место своего сектора, попытался скорректировать направление полёта из «вертикально вниз» на «под углом в своё место». Небольшой поворот тела, один оборот вертикального штопора на 360 +/- градусов и меня просто швырнуло в сторону. Ещё раз вниз! Быстро! Ещё несколько секунд и я в своём секторе на своей линии оглядываю поредевшие ряды, лежащие по отдельности где-то примерно на своих местах. Полежать в секторе удалось не боле 5 секунд…опять сигнал на разбежку.
Вечером на итоговом разборе прыжков Гена Сидоров помолчал немного и сказал: «Ну за что вас еб*ть? Пилоты ошиблись…»
Понедельник, 15 августа. 3 день сурка.
Опять те же лица в то же время. Восемь часов утра на траве перед ангаром в полном оборудовании. Как сказал Сергей Разомазов, хороший у нас спорт: выходишь строго по расписанию готовый к прыжку, и лежи-и-и-и-ишь на траве полтора часа на солнышке, пока капитаны решают важные вопросы.
Разъехались те, кто приехал на «бесплатные буги», у которых были планы быстренько поставить рекорд и обратно к своим делам. Зато приехали коломенские инструктора…те, которых отпустили. Звучит немного смешно. Вроде бы цель у всех – общая. Национальная. А тут – «работать некому». Ну да ладно: бизнес и национальная идея у нас в стране пересекаются крайне редко.
В белом секторе замен нет уже который день. В других секторах идёт постоянная ротация. База придумала кричалку: «Западло с такою базой не собрать рекорд ни разу». На что белый сектор быстренько придумал ответ: «В белом секторе давно ничего не западло».
Прыгаем рекордные попытки рекордным составом из 123 человек. Начинают стабильно собираться красные и чёрные сектора. Синий и «слив» тоже близки к победе. И вот он момент: 122 человека лежат вместе, а одна девочка без захватов в горизонте с фигурой. Клин. Обычный клин. Такое бывает. Усталость. «Кислородное голодание». Факторов – множество. И любой мелкий косяк одного из 123 может весь прыжок, всю работу команды свести к нулю. Так и случилось в этот раз. 122+1. Вот максимальное достижение России в классе больших формаций. Правда, к рекорду это не имеет никакого отношения: все, кто выпрыгнули, должны быть в фигуре. Исключение: операторы.
Ещё прыжок: Хуже, много хуже. Ещё один…
122+1 внушило некоторые надежды и за день мы сделали не обычные 4 подъёма, а все шесть, что было явным перебором.
Пятый прыжок был в облачность. Кучевые облака смутили многих спортсменов: вроде бы уже не первый раз прыгают, а испугались облаков. Завал. Полный. От базы осталось в лучшем случае половина. Сигнал на разбежку на 2500 вместо положенных 1800 метров. В результате обнаружил себя висящим, открывшись по сигналу пищалки через примерно положенные несколько секунд. Испугался за тех, кто открылся секунд через 5 после меня. «На 400 шоль повисли?» Оглядевшись, понял, что на моей высоте человек 20…остальные 100 внизу. Видать, дёрнулся я на тех самых 1800 метрах. Ну ничего, зато сяду в одиночестве. Даже посвупить получится.
Быстрая укладка и в восемь вечера опять взлёт. Опять косяки. Нет рекорда. Явно не сегодня.
Вторник. 16 августа. 4 день сурка, бл*…
«…И снова бой, покой нам только снится…»
Некоторые участники начинают психовать, сворачиваются и уезжают, оставляя своих товарищей по сектору с открытыми от удивления ртами.
Слаженность начинает проглядываться в действиях всех секторов. На очередной попытке из базовой фигуры вываливается один человек, небольшая попытка подняться и он уходит…вот просто берёт и уходит. Без борьбы. На 4000 метрах. Просто сдался. Зато все остальные собираются и опять 122. Приземлились. Радость. Кто-то начинает обниматься, кричат с разных концов поля «ура». Всем кажется, что был рекорд, ведь под фигурой никто не летал, над фигурой тоже. Весть «не было…» обносится с той скоростью, на которую не способны даже современные средства массовой информации.
Очень тяжело после таких прыжков, когда ты чувствовал себя рекордсменом, пойти опять укладываться и через некоторое время выползать на полянку перед манифестом для очередной попытки.
Дважды получалось 122+1. Глядя на герб рекорда все начинают улыбаться иронии судьбы: 120 + два человека работают в фигуре, а ещё один…красный напильник (на блейдах и баннерах во время рекорда он был красным, на рисунке ниже - серый)…улетает под изумлённые взгляды окружающих. Тот самый 123-й.
Утром приехали спонсоры, которые оплачивали все подъёмы, работу капитанов и операторов. Закончившиеся утром рекордные попытки, оплаченные заранее, были продлены. Нам давали шанс за шансом. Даже пилоты нас подбадривали. Когда по команде Белого все стояли в фигуре на стоянке самолётов, склонив голову и закрыв глаза, и представляли себе прыжок, один из пилотов залез на крышу кабины самолётов, встал на колени, и когда все открыли глаза и обратили на него усталые взоры, сказал: «Ну соберите уже наконец свою формацию полностью там – в небе, а не на земле!!!»
Но и вторник не принёс результата. Вечером был бесплатный банкет для участников рекорда, но какой-то безрадостный. На рекорде можно не бухать. Вечером ходишь всё равно что пьяный. Пошатывает. Голова соображает, но как-то вяло…Сон обязателен минимум 7 часов. Для общего дела.
Среда, 17 августа. 5 день сурка…это было столько раз, что кажется, будто это происходило целую вечность.
Но сегодня рекордные попытки заканчиваются. Их осталось все три. Даже с деньгами спонсоров. Всё. Сегодня всё. Независимо от результата. Уехали многие «перцы». После обеда уезжает ещё столько человек, что даже на 100 можем не набрать.
Первая попытка – 103 в воздухе, но день сурка даёт о себе знать. Не в этот раз. Вторая попытка должна быть лучше. Тоже провал. Всё, вот он край. Ещё один крайний раз. До следующего года.
Народ начинает плеваться, сворачиваться и уезжать. Уезжают трое компаньонов на двух машинах. Те, кто ехал вдвоём, на половине дороги разворачиваются и возвращаются, успевая в крайний рекордный прыжок. Один доезжает до Москвы и там понимает, что двое вернулись. У них на мобилах было потом по 26 неотвеченных вызовов.
Крайняя попытка. 101 человек из основного состава и альфы поднимаются в воздух. От всех секторов оставляют по два видвакера (уса), в белом по прежнему их три. Собираем фигуру. Лежим секунд 5-7. По нынешним правилам фиксация должна быть хотя бы на мгновение, поэтому, когда брошена сигнальная медуза, все должны лежать на случай того, что кто-то ещё за 2-3 секунды может успеть подойти и взяться, пока паникёра не вырвет из фигуры на высоту человека, стоящего на коленях. В этом прыжке после медузы на 1800 все лежали ещё секунды 4, пока сигнальщика не унесло из поля зрения всех участников рекорда. 101 человек начали бежать с высоты 1600 метров. За время рекорда я начал открываться на 600 метрах. Для безопасности. Главное – не привыкать))))
Да. Это и был новый Рекорд России 2005 года.
Когда я приземлился, то кричали не «Ура» или «Есть». Кричали: «Те, кто уехал – ПИДАРАСЫ!»
Радость в этом году была тихая. Да, мы сделали Рекорд. Да, собрались на крайней попытке. Но после 122 человек это немного обидно. С другой стороны радостно от того, что мы все остались до конца и сделали это. Без перцев (их было очень мало в Рекордном прыжке). Без тех, кто мог, но не горел общей идеей. Национальной идеей.
К сожалению, национальный рекорд 121 (Германия) был непокорён. До следующего года точно. А там – видно будет.
Post Scriptum: На общем построении после Рекорда Владимир Акопов сказал один умный вещь: «Если кто не понял, то, чем мы здесь занимались, называется спорт».
Рекорд России в классе "большие формации" 2005 года