PDA

Просмотр полной версии : Новый рассказ от Лысовой Юли



Bes
19.02.2004, 14:41
МАЛЕНЬКИЙ КУСОЧЕК НЕБА

Милка любила небо. Ей оно постоянно снилось. И сейчас, громыхая колесами, электричка метро сделает поворот, еще один и вылетела на улицу. Сначала все замолчит, как после раската грома, на миг - тишина, и только свежий воздух, с легким шорохом, наполнит Милкины легкие. Милка не любила длинную дорогу на работу, не любила эти многочисленные станции метро, которые проезжаешь многочисленное множество раз. Но каждый раз проезжая мимо этой маленькой, грязной Яузы, мимо этого старого моста, мимо этих ярко красочных, с бриллиантовой листвой деревьев, она видела только небо. Голубое и пронзительно высокое, или же серое и катастрофически низкое, временами мрачное и дождливое, но всегда такое радужное и свежее. Как же ей хотелось туда, ввысь, и лететь, лететь…. Эти 20 секунд, ей дарили такое блаженство, что, приходя на свою, можно сказать, не очень любимую, и главное бесперспективную работу, она чувствовала себя на том самом небе, которое и давало Милке счастье.
Как мало нужно для счастья, думала Милка, садясь за свой маленький стол со старым компьютером. Глядя на это "маленькое серое убожество" Милка вспоминала крепким словцом сисадмина, который, хоть и бегал за ней, но никак не хотел выручить ее новеньким, свеженьким, беленьким компом. Девушка не отличалась особой красотой, точнее, можно сказать, что она вообще была так себе, но что-то такое ощущалась в ней, что притягивало к ней молодых людей. Может, это был взгляд, который в минуты раздумий, становился слегка туманным и рассеянным, но был таким нежным, что самый грозный начальник таял, и прощал Милке даже самые большие оплошности. А оплошностей хватало, и все из-за ее рассеянности, сколько ее ругали за это - уставится в одну точку и представляет себя в огромном пространстве, голубом и слегка дымчатом. Звони телефон, не звони - Милка улетела от нас в далекое странствие, паря над зелеными равнинами, белыми вершинами гор, красной черепицей греческих домов.
- Мила Александровна, у вас звонит телефон - вот обычно так врывался голос начальника в ее, Милкины грезы, и она больно падала в какой-нибудь огород бабульки где-нибудь на Украине.
- Эх, черт - про себя ругалась Мила, и принималась за свои обязанности.
В далеком детстве, когда, все девчонки-малолетки резвились с мальчиками под различными деревянными горками, для Милки существовало только одно развлечение: ходить кругами за одним очень уж симпатичным мальчиком - по-крайне мере, она так думала, и для нее он был самым-самым. Длинный нос, нескладные движения, длинные руки и ноги - он был для нее идеалом. Почему-то этот мальчик никак не хотел оценить Милкины переживания и влюбленные, задумчивые взгляды, которые она кидала каждый раз, когда он появлялся в поле ее зрения. Потом, через три месяца мучительных девичьих страданий, появился новый, который был немного толстоват и носил жуткие очки, но для невинной девичьей души, они казались такими милыми, что, представляя, как он будет ее прижимать к заборчику, огорожавшему детский сад от остального, большого мира, она, не испугавшись этих больших глаз в линзах поцелует его, может даже, и не зажмурится. Но и этот милый толстячок, только сторонился Милки, и оказывал всякие мужественные знаки внимания: то за косички дернет, то стул уберет, то невзначай прижмет к качелям, подруге Милки, Ане.
Аня была красой и гордостью младшей группы детского сада №9 "Ландыш". Она пользовалась беспрекословным авторитетом, и ей подчинялись все. Маленькие мужчины смотрели на нее как на божество - куда уж Милке, с ее-то кривоватыми ногами, и совсем не голливудской улыбкой. А Аня - о, Аня, Аня имела длинные роскошные черные волосы, гордый взгляд и пренебрежительное отношение ко всему происходящему. Милка не могла похвастаться этим, затравленный взгляд, жиденькие беленькие волосики - куда уж нам до этих, самых, аристократов - как любила поговаривать мама Милы, Ксения Степановна.
По мере становления Милки из девушки в женщину, мужской пол все чаще и чаще заглядывался на пухлую попку, на чуть выпирающую из кофточки грудь, на хрупкие, но чуть угловатые плечи.
Они и сейчас заглядывались, но это были или мальчишки пубертатного периода, или толстые мужики непонятной национальности, постоянно крутящие в своих ручонках ключи от машины, квартиры, гаража и всего остального. Милка шарахалась от первых, сторонилась последних. На этом ее отношения с мужчинами заканчивались.
Дни шли. Лето подходило к своему пику - июлю. Жара стояла невыносимая. В метро было невообразимо душно, потные люди, как казалось Милке, так и норовили поближе прижаться к ней. Другого в метро, в час-пик, и не предполагалось. Кондиционеры в офисе работали на полную мощность. Но ничего не помогало. Уставшие клерки шумно обмахивались различными буклетами и листовками фирмы.
В тот день все предвещало грозу. Входя в кабинет, чувствуется как тяжелый воздух обволакивает каждого, заставляя легкие вдыхать все интенсивней и быстрей. За окном нависла серая мрачная туча, которая говорила всем своим видом - сейчас я вам покажу, что такое настоящая гроза. Все в ожидании прохлады, ливня, который освежил бы природу, прохожих, улицы. Все в офисе пропитано сексом, страстью, любовью, в конце концов. Томление. Капельки пота медленно стекают по горячей коже, хочется воды. Небо еще в ожидании разрядки, оно само устало ждать. В тот день он нашел ее.
Так просто появился и все.
- Привет, солнце.
Милка, общавшаяся до этого только с подругами из родного города, да с девчонками из соседнего отдела: пойдем пить чай, а не сбегать ли нам в магазин, растерялась и ответила, в несвойственной ей манере, но в том же духе:
- Привет, Милый.
И так у них завязался бурный сетевой роман. Никогда не знавшей до этого особой мужской ласки, Милка таяла от этих бесконечных заек, солнышек, малышей, но, к слову сказать, сама не терялась и отвечала все смелей и откровеннее. Его слова, как бабочки, кружась вокруг нее, касались ее волос, рук, плеч, создавая при этом аромат недосказанности и легкой влюбленности. Еле заметная пыльца с их крылышек плавно опускалась на ее сознание, обволакивая при этом всю способность думать.
Нельзя не предположить, что он не назначил ей встречу.
В самом модном тогда ресторанчике, рядом с телевизионной башней, где вращались, тусовались известные политики, известные ведущие и прочая разношерстная публика. Подружки как узнали - заохали и заахали, облепили Милку словно пчелки на мед, надавали кучу различных советов, высказали множество пожеланий.
Если говорить о том, сколько нервов Милка потратила, собираясь на этот ужин - тем самым ничего не сказать. Она бегала, металась по своей маленькой квартирке, вещи то взмывали в воздух, то падали на пол. Наконец-то Милка нашла что, искала - это была миленькая юбка и голубая рубашка, купленная на одной из распродаж этой весной.
В вечерней Москве разносились ароматы цветения. Легкие запахи деревьев, травы, смешивались с нежными благоуханиями девушек и юношей, гулявших по улицам. В воздухе еле слышно щебетали птицы. У Милки кружилась голова от такого манящего, но в то же время настораживающего вечера. Она шла легкой походкой и улыбалась, ей иногда в след оборачивались мужчины, женщины. Где-то под сердцем она чувствовала волнение перед предстоящим свиданием. Каким он будет? А понравлюсь ли я ему?
Она зашла в ресторан и огляделась. Никто не подходил под описание высокого, красивого блондина с голубыми глазами. Милка даже растерялась, и в маленькой головке сразу же возник рой невеселых и пугающих мыслей: обманул, подшутил, ей хотелось немедленно сесть посреди ресторана и зарыдать во все горло. И по закону жанра из-за самого дальнего столика встает он. Легкой, уверенной походкой подходит к Милке, берет ее под руку, немного склоняясь над ухом: "Такой я тебя и представлял, солнце!"
В тот день у них ничего не было. Могло было быть. Но, ничего…. Он просто смотрел на нее, а она на деревья, прохожих и небо, и ей казалось, что весь мир рухнул. Были только он, она и лето. О, это лето, такое сладкое, томное, просящее, нежное и страстное, дикое и беззащитное, такое давно желанное и такое неожиданное, как сама любовь! Милка не могла надышаться этим пьянящим московским воздухом, ей хотелось летать.
Они не могла наговориться, у них оказалось куча разносторонних интересов, кино, музыка, искусство.
"Да, попала, ты, деточка!", - говорила ее голова, "Да, попались мы с тобой, деточка!", - вторила ей сердце.
"Да ну вас всех!", - кричала нутро.
В тот день у них ничего не было, не было и в другие дни и вечера, и ночи. На ее e-mail пришло письмо от его жены, которая прислала фотографию, с запечатленным на ней семейным ужином при свечах и прочей ерунде. "Ха, ерунда, что за слово пришло мне на ум" - сказала себе Милка, разглядывая своего любимого в обнимку с какой-то женщиной. "Нда, а дата, у нас того самого вечера…"
"Милочка, я понимаю, что он у вас один такой, но вы-то у него не первая и не последняя, знаете, сколько у него таких же, солнышек, кисок? Я вас попрошу, оставьте его в покое. У нас все только наладилось…"
"Катастрофически тебя не хватает мне, жгу электричество, но не попадаю я…" - выл радиоприемник. "Но почему теперь, когда она только-только стала любить, когда только-только поняла, что жить, это не просто существовать, а жить по-настоящему? Почему, почему?" - вторило ему сердце.
Осень и зима проходили долго и мучительно, но как-то незаметно для Милы. Она превратилась в жалкое подобие своей тени. Ничто ее не радовало и радовать не могло. Милке по душе было только одно занятие, которое не напрягало - бродить поздно вечером по близлежащему парку, пинать только что опавшие разноцветные листья. Вскоре на смену пожухшим листочкам пришел белый пушистый снег. А небо все тоже. Серое, мрачное, незнакомое….
Одиночество поглотило Милу всю. Она ощущала себя в стеклянном куполе, своем собственном мирке, в вакууме. Ей хотелось кричать, биться головой, но она знала, что все это бессмысленно - никто не услышит ее. После этого наступала апатия, и осознание всеобщей ненужности не так трогали ее, как пустая немигающая строка внизу монитора.
Снежная зима подходила к концу. Но небо было затянуто тучами, тугими, низкими и тяжелыми и снег валил не переставая. Эту безрадостную картину усугубляла одна из рекламных вывесок, "Зима - форева", мимо которой каждый день на работу ездила Мила. И это апрель, думала она. Земле хочется дышать, хочется свежего воздуха, а этот чертов снег, попадая в каждую ямочку, выбоину, овражек не дает этого сделать. Земля задыхается, ей больно.
Постепенно все становилось на круги своя. Апрель сменил май. Теплый, солнечный воздух становится тягучим, плавно обволакивает каждое дерево, каждый кустик, каждого прохожего, наполняет собой всё пространство вокруг.
Милка проснулась ранним субботним утром. И зажмурилась. Солнце своими лучами светило ей прямо в лицо. Она поморщилась, дурацкая привычка не задергивать шторы. Но ее внимание привлекло что-то в окне. Это была белая и рыхлая полоска - след от самолета - в пронзительно голубом небе она вырисовывалась очень четко. И Милка поняла, ей срочно нужно туда….
Она собралась за 30 минут, нашла по карте аэродром, про который ей как-то рассказывал ее коллега, взяла рюкзак и поехала на Курский.
Милка вышла из автобуса, и увидела тропинку, ведущую к летному полю через небольшой лесок. Солнечные лучи, словно легкие паутинки, обволокли Милу, согревая не только тело, но и ее застывшую душу. Маленькие бриллиантики - росинки, переливались всеми цветами радуги, в ветвях тихо покачивающихся деревьев мирно щебетали птицы, тишина стояла в этом добром, милом уголке земли. Счастье? Вот оно….
Быстро прослушав инструктаж, отстояв длиннющую очередь на так называемое медобследование, на Милку одели парашют, который весит около 20 килограмм. Ей не то, что ходить, сидеть было тяжело. А тут еще всех добровольцев-перворазников построили, и принялись в третий раз проводить инструктаж. И вот, наконец, их погнали в самолетик АН-2. Мила замыкала это шествие, т.е. ее выбрасывали последней, т.к. из всех 6 человек она весила меньше всех. Но это было не важно!
Вот самолет взлетел, стал набирать подниматься выше и выше. У Милки перехватило дыхание. Красота какая вокруг, река Ока, лес, поле. Одни квадратики. Девушка стала прислушиваться к своим ощущениям, и поняла, что совсем не волнуется. Она ведь так любила небо. Вот и инструктор что-то кричит.
Первый пошел. Все поплыло перед глазами, у Милки затряслись колени, может все-таки не надо - вопила вся ее сущность. Но вот секунда и Милка сделала этот шаг.
Такой свист в ушах, как будто воздух хочет тебя разорвать. И тут наступила тишина, все замолчало, не слышно ничего, остаешься со своими мыслями наедине. Ты и небо. Небо и ты. Вам ничего не надо, только ощущать каждой частицей своего организма эту власть над собой.
Она летит! Это было бесконечное счастье и счастливая бесконечность! Внутри Милки все взорвалось, тем самым, освободив место для новых ощущений, для новых волнений, для новой любви, для нового чувства!
Почувствовав всю прелесть полета, Милка осознала, что ветер относит ее все дальше и дальше от поля. Что только она не делала, натягивала стропы, разворачивалась - все безрезультатно. Все ближе и ближе земля..
Последнее, что она услышала перед ударом головой, это была фраза "Ноги вместе", и в голове пронеслось опять это безнадежное слово: "ЗАЧЕМ?"
А на верху быстро бежали облака, такие быстрые и тихие: там был ее кусочек счастья - маленький кусочек неба. Она закрыла глаза.

Simamoto
12.05.2004, 18:41
Милка......как название шоколадки..... :roll:

Июля
13.05.2004, 17:30
Есть еще такое имя, если что)))

Simamoto
13.05.2004, 17:53
понимаю......)

Vincent1
14.05.2004, 15:00
Ужас

Июля
14.05.2004, 18:31
Простите, а что именно - "ужас"?

Vincent1
16.05.2004, 05:39
Простите, а что именно - "ужас"?

Да, вот признаюсь, сам по такой причине прыгать начал. Вот и пишу, ужас, очень похоже. :?